Время основания деревни Мотоль – 1422 год - как раз попало на значительные и противоречивые исторические события. Существующие в это время многочисленные княжества то воюют между собой, то объединяются, то делятся. Во второй половине 12 века из раннефеодального Туровского княжества выделяется Пинское. Его границы проходят по верховьях Припяти и ее притоках: Ясельды, Пины,Стыри, Горыни. Видно, в составе Пинского княжества, которое при князе Гедимине вошло в Великое княжество Литовское, начинает Мотоль свою «биографию».

В 1385 году было подписано соглашение о политическом и государственно-правовом союзе между Великим княжестве Литовском и Польшей, так называемая Кревская уния. Но многие удельные княжества, в том числе Пинское, остаются пока что в своих границах и живут привычной жизнью.

Мотоляне, как и большинство крестьян окресных деревень, жили с земли, бортництва, рыболовства, охоты, платили налоги двору князя. Но, поскольку земли было мало, а поселение росло, ширилось, многие начали заниматься и ремеслом и торговлей. Постепенно деревня все более и более приближалась по своему внешнему облику, составу населения, его занятиях до местечка.

В начале 16 века Пинское княжество административно входило в состав Трокского воеводства.

В 1520 году пинский князь Федор Иванович Ярославич передает эти земли Успенской Лещинской церкви. Есть и соответствующий документ об этом – «жалованная»грамота: «…Я, князь Федор Иванович Ярославич, чиним знакомито сим нашим листом, кому будет потреба их видети, або чути, слышати нынешним и напотом будучим. Придали есмо на церковь Божью Пречистое Богоматери в Лещи пять озер: о дно озеро в селе нашем в Мотоли, на имя Мотоль, а другое озеро в Мотольской же земли на имя Жидень, а в Тышковичах две озере, на имя Мылне и Скупое, а пятое озеро у Порецкой земли, на имя Гоще…

А писал есми я, князь Федор Иванович Ярославич, сесь мой листсим своею рукою. Писал в Пинску…»

После смерти Федора Ярославича его владения, в том числе и Мотоль, переходят к польскому королю Сигизмунду 1 Старому, который передает часть земель в руководство своей жене Боне Сфорца. К слову, у мотолян существует предание, что центральная площадь местечка раньше имела название «пляц Королевы Боны», которая, согласно этому же преданию, не раз сюда наведывалась, переселяя из Италии, откуда она сама родом, мастеров-ремесленников. Среди жителей Мотоля распространены отличительные фамилии ( таких нету в соседних деревнях), например, Кузюр, Палто, Кульбела, Шиколай. Видно, они итальянского и немецкого происхождения и идут от тех людей, что когда-то переселила королева Бона. Точных исторических сведений про это не найдено, но предание существует и, определенно, имеет право на жизнь, показывая нам еще одно направление краеведческого исследования.

Местечко быстро росло и, как свидетельствуют записи Центрального государственного исторического архива Литвы, по ревизии 1555 года было отнесено к числу городов с самоуправлением. Факт очень значительный и важный, так как давал мотолянам определенную независимость: они освобождались от феодальных повинностей, суда и власти воеводы, старосты и других государственных особ. Полученное Магдебургское право, согласно которому экономическая жизнь, имущественные права, общественная жизнь, сословное положение жителей регулировались собственной системой юридических норм, отыграло значительную роль в развитии реместв и товарно-денежном обмене. И главное - над жизнью и бытом мотолян не висел призрак крепостничества, которое господствовало в соседних местах.

Чтобы доказать, что это было на самом деле так, следует напомнить про смысл Магдебурского права, его значимость для того времени. Возникло оно еще в 13 века в Магдебурге (Германия), а точнее – из статута этого города. И давало Магдебурское право многое: определяло организацию ремесленного производства, торговли, порядок избрания и работу городского самоуправления, цеховых объединений ремесленников и купечества. География этого права, что очень важно, со временем расширялась. На Беларуси его имели Брест (1390),Слуцк (1441), Гродно (1496), Полоцк (1498), Минск (1499) и много других городов. В 18 веке Магдебургское право,а значит, и достаточно большие свободы для своих жителей получили почти все белорусские города и многие местечки.

Это один из факторов, которые дают возможность утверждать, что определять феодальный уклад как исключительно эксплуататорский – значит закрыть глаза на очевидную, очень важную историческую правду. Эксплуатация, конечно же, была. Но, если можно так сказать, с умом и далеким расчетом – чтобы и «простой люд» жил и доход имел – иначе как же людям существовать, работать, охранять княжество, его владельцев? И хотя, отметим, Магдебургское право в частновладельческих городах не освобождало горожан от власти феодалов, однако эта зависимость не имела признаков крепостничества.

Словом, Мотолю повезло. К слову, город Пинск получил Магдебургское право только в 1581 году – на 30 лет позже Мотоля. И это также показывает приметность и значительность местечка.

Уже в то время Мотоль славился своими ремесленниками, торговцами, вообще – умелыми людьми, которые и жнут, и ткут, и кожи лучше всех в округе обрабатывают, и печи ложат, и дома быстро строят. А еще – ярмарками, где можно было не только себя показать, других посмотреть, но и приобрести нужное в хозяйстве, продать свое изделие или обменять его, договориться насчет других жизненно важных дел.

Многое значила для мотолян и «Устава на волоки» 1557 года – закон о проведении волочной реформы в Великом княжестве Литовском, который был издан Сигизмундом 2 Августом. Эта аграрная реформа во многом упорядочила землепользование. Одна волока приравнивалась приблизительно к 21 гектару. Каждая волока должна была иметь четырехугольную форму и делилась на три равные отрезка, что соответствовало трехпольной системе севооборота. К тому же имела она, как теперь говорят, универсальное значение – становилась и единицей обложения налогами. А давалась волока на одну семью, иной раз – на две, реже – на три.

Эти меры означали, что вместо общинного вводилось подворное землепользование. Хорошо это или нет? Как посмотреть. Вместе со свободами в пользовании землей реформа, однако, увеличивала и барщину, в два раза вырос денежный налог, что было очень важно для мотолян. Были и другие отрицательные для людей моменты. Но каждому и крестьянину и мещанину давалась земля, к земле обязательно инвентарь – обрабатывай, хозяин, земельку, не ленись, чтобы было чем заплатить.

Не удивительно, что в мотольских преданиях описанные выше события занимают особое место. В них утверждается, что местные жители имели дарованную грамоту на «пергаменте», по которой все земли в Мотоле считались их собственностью, а сами мотоляне были подданными короля и ниодному феодалу в крепостничество не передавались. Но когда умирал король, то его преемник должен был подтвердить привилей жителей новой грамотой.

А вот что свидетельствовала об этом член Императорского Русского географического общества Мария Сакович, сама, кстати, родом из соседней с Мотолем деревни Молодово, которая в 80-е годы19 века вела тут историко-этнографические исследования и написала научный труд «Крестьяне местечка Мотоль и их песни», выданный в 1888 году с рецензией композитора М. Балакирева: «… Крестьяне местечка Мотоль до царствования императрицы Екатерины пользовались правами мещанства, которые им впервые подарила королева Бона, и при вступлении на престол каждого из последующих королей Польских депутаты от Мотоля ездили вместе с Пинчуками и Лагишинцами за подтверждением своих прав в Варшаву: у них сохранились привилеи от семи польских королей…

О том, как мотоляне охраняли свою независимость сохранилось следующее предание. В депутацию от Мотоля к королю Польскому за подтверждением привилея был выбран мещанин Понедилец. Придя в Варшаву и получив грамоту от короля, Понедилец собрался в обратный путь. В это время является к королю заслуженный польским воин – Лукашик и просит его о даровании какого-нибудь поместья. Король вспомнил о Мотоле и сказал Лукашику: « Если вам удастся настичь Понедильца и отнять у него подписанную мной грамоту, в таком случае – Мотоль будет ваш». Один из присутствовавших при этом прислужник рассказал об услышанном Понедильцу и тот, будучи предупрежден о затеянном на него нападении, отправился в путь. Вслед за ним открылась погоня. Зная об этом, Понедилец старался запутать свои следы и окольными путями шел в Мотоль. Придя домой, он отдал грамоту жене и велел сейчас же спрятать ее в тканицу (принадлежность головного убора). Лукашик с подчиненнымипришел в Мотоль, отыскал Понедильца, обыскал его и весь дом, причем Понедилец так сказал ему: «Вам, Лукашик, есть кашу с маслом, а не с Понедильцем тягаться». Не найдя грамоты, поляки убили Понедильца и вернулись в Варшаву ни с чем.

Во время правления в России императрицы Екатерины, после раздела Польши, вся местность была присоединена к России, и мотоляне, неизвестно по каких причинах, не поехали к императрице Екатерине за подтверждением своих прав. С этого времени они вошли в состав государственных крестьян, и несколько раз позже при царях Павле, Николае 1, Александре2 они ездили в Петербург просить освобождения от податей, но все их усилия былитщетными…»

Последнее свидетельство М. Сакович нужно, видно, уточнить. Разделы речи Посполитой, в том числе третий – в 1795 году, по которому к России был присоединен и Мотоль, определялись в первую очередь экономической и политической слабостью Речи Посполитой. В итоге этого держать крестьян в сильной зависимости от себя местные феодалы уже не могли. А вот русские помещики делали это с помощью крепостничества значительно лучше. Поэтому некоторые паны, возрадовавшись возможности укрепить свои позиции, пошли на поклон к русскому царю. И государственные крестьяне могли в зависимости от обстоятельств не только утратить свой статус «государственных», но и попасть в панскую кабалу! Так что их поездки к царям очень понятны.

А сейчас – вновь свидетельства М. Сакович.«… Существуют у них еще предания о покушениях на их свободу помещиков Заозерья. Один из них построил посреди местечка хлев, имея намерение перенести сюда и другие построения. Подозревая в этом намерение постепенно войти к ним в доверие и подчинить их себе, мотоляне разбросали по частям хлев и бросили часть в озеро, а часть сожгли на костре. Так отвоевали мотоляне свою свободу, которую они очень ценили, особенно потому, что видели, как тяжело переносить их близким соседям – крестьянам окресных деревень, тяжесть крепостнической зависимости, грубое проявление которой в этой местности достигло страшных размеров, благодаря самовластию и звериной жестокости помещицких экономов…»

Все вышеприведенные свидетельства М. Сакович очень важны, так как, к сожалению, сами грамоты о привилеях до нашего времени не сохранились. Согласно рассказам старожилов, они долгое время находились то у войта, то в гмине, а во время Великой Отечественной войны сгорели. Правда, косвенно сведения о Магдебургском праве упоминаются в донесении станового 2-го мирового участка Кобринского повета по делу «О взимании процентов у крестьян погорельцев м. Мотоль при займе денег от мещан-евреев (август-сентябрь 1879 г.)»: «… Имели, кроме этого, процесс с помещиками и казной о Мотольском озере и Магдебургском праве, подаренным им якобы королем…»

Есть и еще доказательства этой относительной, но не малой свободы, которую имели мотоляне. Вот такой пример: в городских книгах пинского замка за 1630 год содержится описание многих городов того времени – Лагишина, Телехан и других. Достаточно подробные и сведения про Мотоль. Согласно им, у местных жителей имелось 58 волок земли. С волоки мотоляне платили «по одной купе денег литовских пану администратору Государства Пинского, а с волок дубровых – по 50 грошей литовских…» Отдельно в этом документе отмечается, что «… чинш сами мещане этого города начиная от Петрова праздника русского до праздника Мартина выбирать должны, далее всего в неделю после праздника Мартина или быстрее должны отдать к поместью пана администратора Государства Пинского или наместнику Книтовскому с волоки засеянной по 4 гроша… а кроме этого, ничего более руководство замковое требовать не может. А если бы в этот срок не отдали чинш, можно руководству замковому у мещан забрать».

Выше приведена только небольшая выдержка с описания Мотоля за 1630 г. Полностью оно значительно более подробное. В нем мы находим сведения о том, какое внимание уделяли тогда необходимости точно вести учет земли, домов, огородов, так как именно из них и должны были мотоляне платить налоги в королевскую казну.

Про эту плату, хотя была она не малой, люди не забывали. И поэтому в 1675 году пинский староста Криштоф Пац выдает грамоту на войтовство одному из жителей Мотоля – Семену Бабиревичу. Получили жители и право свободно высекать строительный лес и дрова в Гощевской и Тышковицкой пущах.

Что касается ремесленников и торговцев, которых в Мотоле было уже много, то они вносили оброк в королевскую казну наличными деньгами и от другой платы освобождались. Одним словом, у войта в достаточно многолюдном городе дел было много: один учет и сбор податей чего стоил. Несмотря на свое высокое положение, войт права судовой власти над жителями не имел. В необходимых случаях он должен был обращаться к пинскому старосте. Очень важный факт, так как это сдерживало самоуправство войта и охраняло независимость горожан.

С течением времени все более ярко проявлялось характерное для городов разделение труда. Кроме крестьян, тут жили ткачи, ковали, швецы, печники и другие. К слову, их дома и образовали главную улицу Мотоля, на окраине селились те, кто жил с земли.

Как известно, жители местечек делились на мещан ( преимущественно торговцы и ремесленники, которые платили чинш и выполняли феодальные повинности), торговцев, корчмаров и ремесленников ( платили чинш), крестьян местечковых (отбывали барщину). Словом, каждый цех имел свои права и обязательства.Понятно, что такое объединение было полезным для всех. Шить, ткать, ложить печи, строить дома на высоком профессиональном уровне в Мотоле могли почти в каждом доме. Думается, именно с этого времени и начинаются истоки широкой и мощной волны традиций народных промыслов, которые до этого времени живут и продолжают развиваться в изделиях современных мастеров – вышивальщиц, ткачих и многих других умельцев.

Приспособили мотоляне к повседневным жизненным потребностям и богатство окружающей среды. Река давала дополнительное питание, по ней сплавляли дрова, возили сено. Активно занимались люди и бортництвом, могли, не спрашивая ни у кого разрешения, собирать грибы, ягоды, охотиться. Одним словом, подаренный Мотолю статут города с самоуправлением заставлял каждого надеяться на свои силы: и чтобы с казной вовремя рассчитаться, и себе на жизнь что-то оставить. Надо сказать, что мотолянам это удавалось, а уровень их жизни был значительно выше, чем жителей окрестных деревень – Заозерья, Панцевич, Дедович, Молодова, Замошья, которые были «под паном».

Но в Мотоле давалось во внимание другое – социально-имущественное неравенство, которое становилось все более очевидным. Проявлялось это даже во внешнем виде города. Как свидетельствуют архивные материалы, главную его улицу занимали те, кто имел или большой земельный участок, или доходный ремесленный цех. В Мотоле так сложилось, что названия имели не улицы, а части местечка, в которые их входило, понятно, не одна, а несколько. Территориальное деление проводилось исходя из имущественного положения населения или других отличительных черт. Большинство названий ориентировало мотолян в своем большом то городе, то местечке, то деревне и ориентирует нас сегодня. Лука, Корживка, Турубель, Моровьятница, Выгон, Потыще, Калильска… - сейчас уже трудно понять значение некоторых слов, что живут еще и теперь. Их, известно, дополняют названия улиц, но эти названия появятся в совецкое время.

А покуда в Мотоле смысла выделять главную улицу и необходимости никакой не было – оно внешним своим видом выделялась и так. И все больше появлялось на ней тех, кто жил не с большого и умелого труда, а с процентов, что брались за одолжение денег на подати. Занимались этим в основном евреи.